[CelestialEmpire]

Нашла такую прелесть по моему дорогому пейрингу. Нет, однозначно надо написать фик

11.03.2010 в 21:36

Пишет  Red_Owl:

...
Название: Давай побратаемся;
Автор: Red_Owl;
Бета:  Микури;
Фендом: Axis Powers Hetalia;
Персонажи/пейринг: Пруссия/Беларусь;
Рейтинг: G;
Жанр: гет, romance;
Дисклаймер: всё принадлежит Химаруе;
От автора: несколько городов Беларуси (Минск и Гродно) побратимы с Кенигсбергом (ныне Калининград). «Побратимые города - два города, между которыми установлены постоянные дружественные связи для взаимного ознакомления с жизнью, историей и культурой. Сотрудничество городов выражается в обмене делегациями, художественными и спортивными коллективами, выставками, литературой, кинофильмами, фотоматериалами о жизни городов и информацией об опыте ведения городского хозяйства.»

-Значит, хочешь побрататься? – Пруссия всё ещё недоверчиво смотрел на девушку перед собой, качаясь на стуле. Беларусь кивнула уже, наверное, раз в пятый. – То есть, мы будем друзьями, и ты перестанешь угрожать мне своими ножичками? – при последнем слову Гилберт экспрессивно пошевелил пальцами рук, выражая всю степень своего отвращения к этим белорусским любимым аксессуарам.
-Тебе показать в словаре, что значить побрататься? – Беларусь опёрлась руками о стол, слегка раздражённо смотря на прусса.
-Я просто хочу знать, до конца ли ты понимаешь, что это значит! – довольный Байльшмидт пожал плечами и скрестил руки на груди.
-Послушай, я уже с…
-Да, да, много лет побратима с теми-то и теми. Я имел в виду, понимаешь ли ты, что значит быть побратимом со мной, - губы Гилберта расползлись в улыбке, не предвещавшей для его собеседницы ничего хорошего. Перестав качаться, Пруссия резко привёл стул в нормальное состояние, а сам резко навалился на стол грудью. При этом он положил свою ладонь поверх белорусской руки и потянулся второй к её лицу. К сожалению или к счастью, пруссу это не удалось. По его седовласой голове пришлась женская оплеуха. Не такая болезненная, какая могла быть мужская, но куда более обидная. Пруссия завис в безмолвном молчании, всё ещё протягивая руку к личику Наташи. Потом цокнул языком и вернулся на место. – Ну так что, ты до сих пор уверена в своём решении? – уточнил он напоследок, вновь вернув на лицо улыбку.
-Сомневаться не в моих правилах, - твёрдо заявила она. Начеркала на клочке бумаги свой телефон, развернулась на каблучках, оставив в воздухе шлейф запаха миндаля, и зашагала к двери. Пруссия проводил её взглядом, подтянул к себе «визитку» Беларуси и усмехнулся. Его ожидают весёленькие деньки в обществе этой дамочки. А самое главное, нигде поблизости не будет кого? Ахах, конечно же речь об этом мерзком Брагинском, который так любил портить жизнь великолепному пруссу.
***
-Алло? – на другом конце трубки раздался, как и всегда, слегка холодный голос Беларуси.
-Эй, красавица, как насчёт совместного окультуривания? – засмеялся в трубку Гилберт, наматывая на палец длинные завитки телефонного провода.
-Гилберт, - было такое чувство, что она слегка разочарована. Ждала звонка от брата? Пускай обломится, сегодня её время будет занято Великолепным Им.
-Ну а ты кого думала услышать? Младенца Тибета?- и вновь Пруссия смеялся, пребывая в этот день в хорошем расположении духа.
-Может, не сегодня?
-Ну уж нет! Кто несколько дней назад пришёл мне с предложением побрататься? Так что будь добра, подними свой прекрасный зад с кресла и приезжай через полчаса ко мне! Цветы можешь не покупать, мы же всё-таки не маленькие детки, - даже не пытаясь скрыть своё игривое настроение, Гилберт сыпал шуточками, по мнению Беларуси, конечно же, плоскими. Она недовольно молчала в трубку, это можно было понять по тянувшимся секундам.
-Хорошо, - в итоге она же первой и сдалась, хотя Байльшмидт готов был поиграть в молчанку ещё пару минут. Времени у него было хоть отбавляй.- Буду через час! – безапелляционно заявила девушка, после чего в трубке прусса послышались частые гудки.
-Ведьма, - с усмешкой произнёс Гилберт, пожав плечами. Да хоть через пять, деваться-то ему всё равно отсюда некуда.
***
-Это чистая случайность или ты специально просишь своих людей устраивать выставки в честь себя? – Наталья смотрела на вывеску, гласившая, что сегодня в историко-художественном музее проходит выставка под названием «Незнакомый Кенигсберг». Пруссия стоял рядом, смотря по сторонам.
-Я, конечно, весь такой прекрасный и великий, но на этот раз они сами, - найдя взглядом конец очереди в кассу, Пруссия дёрнул гостью за рукав её пальто. - Пошли уже, смысл смотреть на буквы? – не дожидаясь ответа, он зашагал вперёд. Наталья не отставала, потеряться в незнакомом месте не хотелось, даже несмотря на то что она сможет в любое время попросить сотрудников музея о помощи.
-Посторонитесь! – раздался вдруг громкий выкрик Гилберта. Он расталкивал очередь, не обращая внимания на ругань, доносящуюся из-за спины. - Должны же у меня быть привилегии! Акститесь, люди, это же Великолепный Я! – выпятив грудь вперёд, Гилберт буквально засиял в лучах своего самодовольства. Беларусь стояла в стороне от этого бедлама, осуждающе смотря на устроенный цирк. Хотя чего ещё можно было ожидать? Гилберту ведь было необходимо заявить о своём присутствии всем, кто сегодня пришёл на выставку. Какая-то женщина активно била плечо Гилберта своей сумкой, он же с грациозностью ламы отталкивался и пробивался вперёд. Когда Пруссия вернулся с двумя билетами к Арловской, он выглядел слегка помятым, но довольным.
-Я уже хотела уходить, - посчитала необходимым заявить Наташа, беря в руки один из билетов. За время стояния здесь она успела найти взглядом вход, поэтому сейчас могла продемонстрировать, что, несмотря на присутствие здесь Гилберта, она может справиться со всем сама.
-«Спасибо, со мной всё в порядке», - промямлил ей вдогонку прусс, - чёртов синдром сильной женщины, - заключил он и пошёл за ней.
***
-Впечатляет, а? – по сравнению со скелетом 17-тиметрового гиганта, Пруссия и Беларусь казались никчёмными песчинками. Они стояли плечо к плечу, закинув головы, чтобы разглядеть огромную челюсть.
-Есть немного, - согласилась Беларусь куда более в сдержанной манере, хотя, сказать честно, была поражена не меньше Гилберта.
-Немного? Ты шутишь?! – Гилберт шагнул под висящие останки кашалота. Раскинув руки, он обернулся к Наташе. - Он же также огромен, как моя крутость!!! Это нечто! – Пруссия выглядел очень счастливым. Беларуси даже показалось, что он, несмотря на все убеждения, был в этом музее всё же впервые.
-Ну да. Это, пожалуй, единственное, в чём ваши размеры схожи, - скептически заметила Арловская.
-Эй, на что это ты намекаешь? – Пруссия не знал, о чём речь, но уже заранее решил выглядеть недовольным. Эта Наташа настолько редко говорила вообще, что он не мог распознать, когда она серьёзная, а когда, если такое возможно, шутит.
-Да так, - Беларусь пожала плечами и, развернувшись на каблучках, двинулась к арке в другой зал. Пруссия ссутулился, засунув руки в карманы.
-Чёртова женщина, не могла просто сказать: «Спасибо, что привёл в такое увлекательное место».
-Ты что-то сказал? – послышался девчачий крик из соседнего зала.
-Говорю, спасибо, что пошла со мной в это увлекательное место, - видоизменил он свои изначальные слова, всё ещё не распрямляясь и идя за Беларусью.
-Не за что, обращайся если что!
***
-Алло? – Гилберт казался сонным, кажется Наталья его «нечаянно» разбудила.
-Ты спал?
-Э..
-Не столь важно. Я еду! – сообщила она тоном, не терпящим возражений. В это время Пруссия, до этого сладко посапывающий в своей кровати, резко выпрямился и разлепил глаза.
-Что? Зачем?
-Соображай быстрее, сонная ты голова. Я хочу ещё погулять! – спросонья Гилберту даже показалось, что голос Наташи наполнен энтузиазма. Ей что, мало эти трёх дней похода по музеям? С ней было так сложно, прислала бы уже своих людей, подписали бы договор о побратимости и всё. А то её эти слова, порой наполненные тайным смыслом... Ему всегда казалось, что она смеётся над ним! Над Великолепным Пруссией, чьё имя ежедневно прославляют ангелы. А ещё её внешность. Красавица, конечно, но зачем выглядеть так, будто она живёт в морозильнике и не успевает оттаять на то время, что выходит из него. Уж одевалась бы тогда в меха да валенки, короткие платья её точно не согреют.
-Ты что, не хочешь, чтобы я приезжала? – весь её энтузиазм пропал. Хотя он наверняка ему показался.
-Нет, нет, что ты. Просто я ещё не проснулся, устал… Может, за…
-Ничего страшного, я приготовлю тебе кофе! – отчеканила она каждый слог, заставив Пруссию содрогнуться. Он теперь так понимал этого ублюдка Россию. На его месте Гилберт тоже предпочёл бы скрываться от неё.
-Да, да, валяй, колбасы с хлебом не забудь, дома есть нечего, - пробурчал Байльшмидт, прежде чем в трубке послышались гудки. Может она обиделась и не придёт? Хотелось бы надеяться. Плюхнувшись на подушки, Пруссия закрыл глаза. Ещё только пять минут и он встанет…
-Открывай, немецкая ты рожа! – в ушах стояли заглушённые женские крики и громкие стуки в дверь. Причём было ощущение, что стучали не руками, а какой-нибудь железной арматуриной.
-Прекрати, я уже иду, - скользнув в махровые тапочки, подаренные на новый год милашкой Италией, Пруссия зашагал в коридор. Стуки не унимались. - Остановись, неугомонная ты женщина! – прикрикнул Гилберт, поворачивая замок. Открыл дверь и… Удар острым носком туфли Беларуси пришёлся чуть ниже колена. Ясно, она била в дверь ногой. Секунда, две…
-ЧЁРТ! – ругаясь и матерясь, Гилберт начал часто подскакивать на одной ноге. – Для чего придуманы звонки, зачем же колотить! Ведьма! – не унимался Пруссия, рассчитывая в голове, сколько будет стоить ему протез ноги. Удар был таким сильным, что он не удивится, если кость сломана. А значит, они не смогут никуда идти, и не он в этом виноват.
-Успокойся ты, не ори, как девка, - послышался голос Беларуси средь отборной немецкой брани. Поставив на пол пакет, она подхватила раскрасневшегося в лице прусса под руку и усадила на стул на кухне.
-Ты могла мне её сломать! – кричал он скрывшейся в коридоре Наталье.
-Да, да, а ещё проломить тебе череп и украсть все твои сбережения, - ну вот опять! Опять этот её сарказм! – Подержи-ка, - скомандовала она и поставила на колени Пруссии пакет. Хотелось бы, конечно, ещё покричать, но любопытство перевесило. Гилберт заглянул внутрь и, о боги, увидел банку кофе, яйца, муку, пакет молока и кусок чего-то напоминающий ему... сало?
-Эй, а где колбаса? – была первая его реакция, - О, ты сделаешь мне завтрак! – вторая попытка оказалось куда более правильной.
-Да, мы же вроде как хотим побрататься. Это предполагает обмен и секретами национальной кухни, - Наталья по-хозяйски заглядывала в кухонные ящики, доставая всё необходимое.
-Яичница – ваша национальная кухня? – скептически спросил прусс, подпирая головой рукой.
-Не знаешь, так лучше молчи, - Беларусь резко схватил пакет и повернулась к прусу спиной, не обращая внимания на его скорчившееся от боли лицо, когда она «нечаянно» стукнула его коленом в место удара туфлёй.
***
-О, и всё же твой этот омлет по-крестьянски был великолепен! – после завтрака Пруссия мало того, что взбодрился, он был счастлив и весел! Гилберт и позабыл, о чём думал с утра, например, о том, что Наташа его слегка раздражала. Нет, нет, после такого вкусного завтрака он готов был её расцеловать и шляться с ней по улицам Калининграда ещё хоть лет десять.
-Да, я поняла это ещё с пятого раза, - Наташа шла рядом, изучая путеводитель, - Почему ты ещё не водил меня в Музей янтаря? – сложив брошюру гармошкой, девушка посмотрела на широко улыбающегося Байльшмидта.
-Там же скучно, пошли лучше в бар!
-В бар будешь ходить со своими дружками алкоголиками, отведи меня в музей! – потребовала Наталья. И всё же она ведьма, несмотря на её кулинарные таланты.
-В музей так в музей, только потом не говори, что я тебя не предупреждал, - сунув руки в карманы брюк, Пруссия высоко задрал голову, не желая смотреть на эту мелкую блондинку рядом с собой.

-Я же предупреждал, что там скучно! – Пруссия нашёл Наташу стоящей на старом деревянном мостике, протянутым над принадлежавшем музею прудом. Он потерял её из виду, когда экскурсовод повёл большую толпу туристов, среди которых были он сам с Беларусью. Подумал, что неплохо было бы уйти домой, а потом сказать, что искал её и вот просто, видимо, не судьба была. Но это было как-то совсем безответственно, в конце концов, она гостья.
-Да нет, мне просто стало душно. На самом деле там красиво. И экскурсовод такой милый, - заметила Наталья, смотря на своё отражение в мутной воде.
-Ну да, то-то я смотрю, он не сводил глаз с твоего декольте, - усмехнулся Гилберт, вставая рядом. Так они стояли несколько непродолжительных минут, разглядывая самих себя в этом псевдозеркале. Гилберт даже нашёл несколько схожих черт с Беларусью, так что можно было сказать, что в какой-то степени она тоже была субараши. Не такой как он, конечно же, но тем не менее. – У меня для тебя кое-что есть, - запустив руку в карман, он накрутил на пальцах тонкую бечёвку. В следующий момент он уже протягивал перед лицом Натальи кулон с куском янтаря. – Немного простой, но красивый. Чем-то похож на тебя, - искренне, но с усмешкой произнёс он. Наташа не спешила принимать подарок, рассматривая камень под лучами солнца.
-Спасибо, - пожалуй, даже слишком неуверенно сказала она и протянула ладонь. Кулон лёг витиевато закрученной змейкой, Пруссия накрыл его своей рукой, касаясь пальцами девичьего запястья.
-Почему ты на самом деле захотела побрататься? – не то чтобы этот вопрос мучил его, но сейчас была самая подходящая минута для этого разговора.
-Ну, мне показалась, что культура Калининграда будет интересна моему народу.
-Да, да, это я уже слышал. А на самом деле? – Арловская слегка склонила голову и опустила взгляд на пруд.
-Просто подумала, что тебе тоже одиноко, - поднявшийся ветер заглушил её слова, но Гилберт услышал. И, честно сказать, был даже удивлён. Кто бы мог подумать, что эту девицу волнует его одиночество. Хотя чего уж тут, её скорее волнует своё, а общаться с кем-то из Европы ей, наверняка, не разрешал брат.
-Это Россия сказал тебе обратиться ко мне? – поспешил он озвучить свою теорию. Светлые тонкие брови Наташи слегка дёрнулись к переносице. Нахмурилась. Значит, либо это правда, либо ей противно думать о брате. – Вы поругались?
-Не твоё дело, пошли! – уж слишком резко Наташа оборвала разговор. Значит, было что скрывать. Может, она не такая уж и бесчувственная стерва, как он думал. Может, ей и правда было одиноко?
***
-В сорок пятом ворота почти не пострадали, - заканчивал свою экскурсию Пруссия, посвящённую Фридландским воротам. Он помогал Наталье подняться по крутым лестницам на вершину. И дёрнул чёрт надеть её сегодня туфли на каблуках. – Уф, всё! – Беларусь держала пруса под руку, но и по приходу наверх не думала отпускать его. Она тяжело дышала, лестница была высокой и полуразрушенной. Порой приходилось переступать через несколько лесенок, чтобы не соскользнуть вниз. Пруссия подвёл девушку к стене, на которой были частые следы от пороха. Беларусь провела по нескольким пальцами, как будто проверяя, настоящие они или нет. – Здесь стояли артиллерийские орудия,- пояснил ей Пруссия, - Но ты лучше посмотри туда! – повернув Наталью в нужную сторону, он ждал реакции. Отсюда сверху открывался вид на начинающийся за воротами парк. Паутина небольших дорожек между густыми зелёными деревьями. Не самой первой свежести скамьи, несколько беседок. Светлые пятна на сочной траве от проникающих сквозь кроны солнечных ручей. Красота, одним словом. Наташа затаила дыхание и слегка подалась вперёд.
-Здорово, - однако голос оставался всё таким же мало эмоциональным. – Я хочу там погулять! – она требовательно указала пальчиком на аллею и посмотрела на Пруссию. На самом деле он думал, что всё ограничится совместным стоянием на вершине ворот и любованием видов оттуда же. Он кривовато улыбнулся, жалостливо посмотрел на Наташу, а потом передумал отказывать. На глаза ему попался кулон, уютно лежащий на её груди. Надела его подарок, как это мило. Вздохнув, Гилберт кивнул и пошёл к лестнице. Может спускаться будет легче?

В рабочий день здесь было не так уж и много народа. Так что навстречу за всю прогулку им попались всего несколько человек, останавливающих взгляды на светловолосых красавцах, гуляющих под руку. Гилберт что-то щебетал, периодически срываясь на смех. Наталья кивала и иногда вставляла свои комментарии. А в один миг Пруссии даже показалось, что она слегка улыбнулась. Вот только в следующий момент в её глазах застыла невыносимая для наблюдения со стороны печаль. Он проследил за взглядом спутницы и увидел, о боги, свадебную процессию. Невеста в пышном платье, жених в костюме, толпа гостей, шампанское в руках, аура любви и радости вокруг них. Да, Гилберта самого передёрнуло, он мог понять Беларусь.
-И к чему весь этот гам… Да и невеста страшная, - решил он поддержать Беларусь, конечно же, обхамив кого только мог. Он собирался продолжить, когда почувствовал, что рука Натальи соскользнула с его собственной. Это заставило посмотреть на Беларусь.
-Я же тоже мечтаю вот так вот… чтобы гости, чтобы белое платье, и Ваня… - тихо шептала она, вертя в руках янтарный кулончик. – А он и отказать мне не может, потому что боится, что я уйду, и согласиться тем более. Я, конечно, понимаю, что он занятой, но можно меня хотя бы не избегать, а? Он же не обращает внимания ни на меня, ни на мои чувства, ни на мою преданность. Я просто очередной «плюс один» к его союзникам…
-Эй, - услышав Гилберта, Наталья подняла взгляд и её тут же ослепила вспышка фотоаппарата.
-Что ты… - и ещё одна вспышка. Она даже забыла, что вообще-то по сути дела раскрывала душу перед этим чёртовым прусом, - Ты же сам хотел поговорить по душам! – недовольно проворчала Беларусь, отвернувшись от Гилберта, чтобы тот прекратил фотографировать.
-Нет, не хотел, потому что не хочу, чтобы ты тут ещё и плакала! – воскликнул Пруссия, обнял Наташу со спины и вытянул перед ними фотоаппарат, - А теперь улыбнись! – нажав на кнопку, Гилберт поцеловал Беларусь в щёку. Улыбнуться она не улыбнулась, но не выглядела расстроенной или рассерженной. А это уже радовало.
***
-Итак, сегодня наша главная цель - заключить окончательный договор между Калининградом и Минском, - за круглым столом в просторном офисе сидело множество дипломатов в строгих костюмах. Среди них и Наталья с Гилбертом. Их роль в составлении договоров минимальна, только поставить подписи. Байльшмидту хотелось громко зевнуть и закинуть ноги на стол, так ему была скучна вся эта бумажная работа. Дипломаты произносили серьёзные речи, зачитывая и обговаривая пункты договора. Гилберт конкретно заскучал уже через пять минут после начала, сделав уже всё, что он сейчас мог. Уронил пару раз ручку, выпил стакан воды, покашлял, изучал присутствующих. Наталье удавалось быть более сдержанной, хотя по опущенному в стол взгляду можно было понять, что она думает о чём-то постороннем. Или о ком-то. Например, о нём! В конце концов, они вчера так хорошо провели оставшийся день, поужинав в беседке.
-Эй, Наташка, - шёпотом позвал он сидящую рядом девушку, закрывшись от всех свидетелей ладонью. – На-та-ша, - протянул он, так как первая попытка привлечения внимания провалилась. Судя по тому, как Наталья закатила глаза, провал был не случайным.
-Что? – прошептала она в ответ, чуть склонившись в бок, ближе к прусу.
-А у тебя шнурки развязаны, - хихикнул он, опуская взгляд на ноги Натальи.
-Ага, конечно, а у тебя парик сползает, - ответила она недовольно. Какие к чёрту шнурки, когда на ней, как и подобает классическому стилю, чёрные туфли. Гилберт потянул за пару прядей своих волос и снова захихикал.
-Нет, сегодня я использовал более устойчивый клей, - на это Наталья лишь цокнула, намекая, что сейчас этот разговор совсем неуместен.
-Ой да ладно тебе, они и без нас, таких чудесных, справятся…
Не успел Гилберт сказать ещё что-нибудь, как на них посмотрело несколько серьёзных серых лиц, а кто-то даже шикнул. Пруссия выставил ладони перед собой, мол, простите, больше не будем. Наталья откинулась на спинку стула, покорно вздыхая. Однако не прошло минуты, как Байльшмидт снова шикал Наталье.
-Ну что опять? – на этот раз она ещё и стул пододвинула, думая, что так её шёпот станет ещё тише.
-А хочешь, я тебя поцелую? – Арловская аж закашлялась. Гилберту пришлось подносить ей к рукам стакан с водой. – Я, конечно, понимаю, что ты рада, но не до такой же степени, - усмехнулся он, скрещивая руки на груди. Наталья осушила стакан и, сощурив глаза, покосилась на Гилберта.
-Ты что это, совсем от скуки не знаешь, чем заняться?
-Ну, и это тоже. Просто мы уже столько дней ходим на свидания, а ты даже и не поцеловала меня.
-Что? Какие ещё свида…
-Извините, но у нас здесь вообще-то переговоры, - теперь претензия была высказана вслух.
-А мы тут решаем, кто кого должен первым поцеловать! – парировал Гилберт, вызвав удивлённые перешёптывания среди присутствующих.
-В таком случае попросим вас удалиться и решать этот вопрос в коридоре, - строго произнёс председатель делегации со стороны Минска. Беларусь уничтожающе смотрела в одну точку на столе, представляя, что там находилось сердце пруса, в которое она мысленно тыкала ножом.
-Эх, не понимают они наших с тобой чувств, Наташка, пошли! – Гилберт поднялся из-за стола, взял Наталью за руку и потащил её к выходу из кабинета. Оказавшись в коридоре, Пруссия первым делом рассмеялся в голос. Смеялся он до тех пор, пока Наталья не залепила ему оплеуху.
-За что? – искренне удивился он, садясь на диван, учтиво стоящий около стенки.
-Да за то, что ты мелишь всякую чушь! – Наталья, сжимая руки в кулаки, подошла к усевшемуся прусу и осуждающе смотрела на него сверху вниз.
-Ой да ладно тебе, ты бы к концу совещания плесенью от скуки покрылась. Так что скажи мне спасибо!
-Ага, спасибо.
-Обращайся. И вообще, я, может быть, серьёзно говорил, а ты так безответственно плюёшь на мои чувства! – усмехнулся Гилберт, подаваясь торсом чуть вперёд.
-Слушай, прекрати ты уже говорить всё, что вздумается.
-Чтобы я перестал болтать, тебе сначала придётся как следует постонать! – заявил громко Пруссия, за что получил звонкую и неожиданную пощёчину. Кажется, её не ожидала даже сама Наташа, судя по тому, как она удивлённо смотрела на ладонь, оставшуюся на щеке Гилберта.
-Я ведь и правда могу говорить серьёзно, - Гилберт накрыл ладонь Натальи своей. Вторую руку он положил ей на талию и чуть пододвинул ближе. Подавшись вперёд, Гилберт уткнулся лицом в её живот, ощущая щекой приятное прикосновение атласной белой блузки. Почему-то он знал, что вторую пощёчину не получит. И был прав. Наталья провела ладонью по его волосам и приподняла его голову вверх пальцами за подбородок. Даже более того, склонилась и прикрыла глаза; она действительно собиралась его поцеловать! Вот так да, вот так Наташка!
-Э, простите, но вы нужны нам, чтобы подписать договор, - послышался тонкий и в эту минуту очень противный голосок одного из мужчин в чёрном, как их уже успел прозвать прус.
-Да это издевательство какое-то! В кабинете не целуйтесь, там дела. Идите в коридор. Ушли. И даже тут мешают! Брысь! – громко выражал свои недовольства Байльшмидт. Запустив в вестника декоративной подушкой, лежавшей в углу дивана, Гилберт проследил, что тот скрылся за дверью.
-Нам надо идти, - благоразумно заметила Наталья, отпуская лицо Гилберта.
-Ага, уже бегу, - усмехнулся Пруссия, вставая, - Вот только, - прежде чем Наташа успела что-нибудь сказать или уйти, Гилберт поцеловал её, как и должно было случиться ещё минуту назад. – Ну а вот теперь пошли! Покажем им, что значит побратались! – хохотнув, Гилберт по-хозяйски обнял Наталью за шею и повёл её в кабинет, где уже вовсю сплетничали о них с Арловской.